Неизвестный известный Андрей Платонов
Андрей Платонов.
Основные вехи жизни и творчества
Бычков А.В. (Курск)
Андрей Платонович Платонов (настоящая фамилия – Климентов) родился 16 августа (28 августа по наст. стилю) 1899 г. в Ямской слободе города Воронежа.
В 1921 году в Воронеже вышла первая публицистическая книга А.Платонова «Электрификация». Это была небольшая брошюра, и её объём составлял всего 16 стр. В 1922 году в Краснодаре вышел платоновский сборник стихов «Голубая глубина». «Поэту-рабочему», «поэту-философу» становилось всё теснее в рамках несовершенного мира, и поэтому он бунтует против природных сил. Данный бунт Платонов ведёт очень последовательно: его журналистская, агитационная и поэтическая деятельность в газетах и клубах Воронежа была продолжением его занятий гидромелиорацией и электротехникой, которым он обучался в политехникуме, дабы реально доказать силу идей и знаний. Молодой Платонов видит возможность переустройства мира в сознательной деятельности человека . Пробуждение творческого сознания в тёмных «природных» человеческих массах как способ переустройства природы и мира – основная мысль его произведений данного периода. «Платонов – плоть от плоти и кровь от крови не только своего слесаря-отца, но и вообще русского рабочего. У него – как и у этого молодого гиганта, познавшего коллектив, машину, производство, но ещё не порвавшего с деревней, не освободившегося от «тяги к земле», - два перепева: фабричного гудка, потной работы, мускульной отваги, коллективного творчества, мощи Нового Города, с одной стороны, и поля, степи, голубой глубины, ржаных колосьев, «Мани с Усмани» (название стихотворения. – А.Б.) и большой дороги со странником Фомой – с другой» , - писал в предисловии к книге «Голубая глубина» Г.З. Литвин-Молотов, редактор издательства, известный партийный деятель, наставник воронежских пролетарских писателей.
Сборник стихов «Голубая глубина» в 1923 году в Москве была замечена В. Брюсовым, который выразил надежду, что «прекрасные обещания молодого пролетарского поэта дадут в будущем достойное осуществление» . Однако в это время А.Платонову пришлось отойти от активной литературной деятельности. В 1921-1922 гг. Платонов являлся председателем Чрезвычайной комиссии по борьбе с засухой в Воронежской губернии. «Засуха 1921 года произвела на меня чрезвычайно сильное впечатление, и, будучи техником, я не мог уже заниматься созерцательным делом – литературой» , - так написал он в автобиографии от 29 сентября 1924 года. Тем не менее, именно в это время рождались в художественном сознании писателя идеи и сюжеты, которые составили вскоре первый московский сборник прозы «Епифанские шлюзы» (1927), обративший на себя доброжелательное внимание Горького и заставивший заметить среди многих, входящих в литературу, молодого писателя из Воронежа. И всё же, в генерации писателей, пришедших в литературу в годы революции, Платонов, пожалуй, единственно, кто так надолго задержался с выходом во всесоюзную литературную жизнь. На рабочем столе воронежского «рабочего-философа» и известного производственника рядом со служебными записями, экономическими расчётами, чертежами к новым изобретениям лежали книги по древней истории и землепользованию, работы Маркса, Ленина, Троцкого, Бухарина и Бердяева, Фёдорова, Флоренского, пролетарская поэзия и томики Пушкина, Гоголя, Достоевского… Платонов внимательно изучал историю и литературу, потому что понимал, что без знания прошлого невозможно осмыслить настоящее и построить прочное будущее.
Давно замечено, что историчность писателя глубоко философична. Историческая действительность постоянно “питает” течение литературы, меняет её характер, обогащая новым содержанием. Тем не менее, говоря о событиях истории, русский писатель никогда не забывал о движении истории в её мировых масштабах . Философствующий писатель, каковым был Андрей Платонов, частное историческое событие всегда рассматривал в контексте определённой философской системы. Платоновед Лев Шубин писал: «Платонова и его героев волнуют кардинальные философские проблемы. Он смотрит на мир глазами трудящегося человека, мучительно и напряженно осмысляющего свою жизнь, своё место в ней, свои взаимоотношения с другими людьми и с природой – в труде, творчестве, создании механизмов и машин, при помощи которых люди усмиряют и направляют стихийные силы природы» .
Андрей Платонов являлся глубоко мыслящим и философствующим писателем. Он по-своему видел порядок и цель в общем историческом движении и совершенно конкретных его проявлениях. Он действительно прокладывал своё направление в русской литературе. В своих воспоминаниях об Андрее Платонове Август Явич, в частности, писал: «Мне запомнился вечер, когда Андрей Платонов, развернув ученическую тетрадь, исписанную просторным, отчётливым подчерком, читал свой философский реферат. Я вдруг точно впервые увидел его. Он удивительно как похож был лицом на молодого Достоевского с редким и длинным волосом на небритых щеках и подбородке и с живым блеском в глазах, когда он отрывался от рукописи и вопрошающе вглядывался в притихших слушателей. У него был большой лоб, и верхняя более выпуклая часть его нависала над нижней, поражая своей объёмной выразительностью... Смутно запомнил я содержание реферата, зато запомнилась поразительная разница между языком Платонова, в котором было всё своё, неповторимо платоновское, и трескучим обиходным языком тех, кто выступал в обсуждении реферата» .
Февраль 1926 года стал во многом переломным в жизни А.Платонова. На Всероссийском съезде мелиораторов он был избран в состав ЦК Союза сельского хозяйства и лесных работ, а в июне этого же года он вместе с семьёй (женой – Марией Александровной Кашинцевой и сыном Платоном) переехал в Москву. Через месяц его уволили с работы. В одном из неотправленных писем Платонов рассказывал о первых месяцах своей московской жизни так: «Я остался в чужой Москве – с семьёй и без заработка. На моё место избрали на маленьком пленуме секции другого человека… при полном отсутствии мелиораторов. Присутствовал один я!.. Чтобы я не подох с голоду, меня принял НКЗ (Наркомат земледелия. – А.Б.) на должность инженера гидротехника. <…> Одновременно началась травля меня и моих домашних агентами ЦК Союза (я по-прежнему жил в ЦД специалистов) … называли ворами, нищими, голью перекатной (зная, что я продаю вещи). У меня заболел ребёнок… я каждый день носил к Китайской стене продавать ценнейшие специальные книги, приобретённые когда-то и без которых я не могу работать… Так и закружилась моя судьба. Никто не хотел принять во мне участие, только инженеры из НКЗема сочувствовали и поддерживали меня, даже давая без отдачи деньги взаймы, когда я доходил до крайнего голода. Но они были совершенно бессильны…» . Осенью 1926 года Наркоматом земледелия Платонов был назначен заведующим отделом мелиорации Тамбовской губернии и уехал в Тамбов. Его жена, Мария Александровна Кашинцева, и сын Платон, родившийся в 1923 году, остались в Москве. Перед отъездом в Тамбов Платонов заключил договор с издательством «Молодая гвардия» на книгу избранных произведений.
Тамбов стал для Платонова «мёртвым домом». Здесь произошло становление нового мастера в русской литературе. В январе 1927 года Платонов закончил повесть «Эфирный тракт». Она далась ему трудно и мучительно. В январе же он закончил работу над «Епифанскими шлюзами», повестью о петровских преобразованиях русской жизни. В это же время им были написаны статьи по вопросам землепользования в России, философские эссе об искусстве, религии, науке, были проведены социально-экономические расчёты. Письма к жене помогают многое понять в сомнениях и тревогах писателя тех лет. «… Вновь охватила меня моя прочная тоска, вновь я в «Тамбове», который в будущем станет для меня каким-нибудь символом, как тяжкий сон в глухую тамбовскую ночь, развеваемый утром надеждой на свидание с тобой… Скитаясь по захолустьям, я увидел такие грустные вещи, что не верил, что где-то существует роскошная Москва, искусство и проза. Но мне кажется – настоящее искусство, настоящая мысль только и могут рождаться в таком захолустье…» , - писал Платонов в одном из писем жене. В первую неделю февраля Платонов начал писать «Город Градов», а 17 февраля закончил эти заметки командированного. Тамбов действительно стал в сатирической прозе писателя символическим «городом Градовым» - образом непроснувшегося мира косного сознания, миром духовного захолустья.
В марте 1927 года Платонов вернулся в Москву. До конца года будет тянуться судебная тяжба писателя, работника Наркомзема, за право занимать комнату в Доме специалистов. В сложной жизненной обстановке, исполненной скитаний и трудностей, им будет написана новая редакция «Города Градова» и создан цикл новых повестей: «Сокровенный человек», «Ямская слобода», «Строители страны» (первая редакция романа «Чевенгур»). Осенью 1927 года вышла книга повестей и рассказов «Епифанские шлюзы», в 1928 году – книга «Сокровенный человек», в 1929 году – «Происхождение мастера». Следует заметить, что решающую роль в публикации названных книг Платонова принадлежала Г.З. Литвину-Молотову, который в то время являлся директором издательства «Молодая гвардия». В 1929 году усилиями Молотова «Чевенгур» будет доведён до вёрстки. Однако к концу года все усилия опубликовать «Чевенгур» закончились ничем. Год «великого перелома» стал началом пристального внимания власти и литературной критики к стремительно ворвавшегося в литературу пролетарскому писателю Платонову. Поводом для этого послужили рассказы «Че-Че-О», «Государственный житель», «Усомнившийся Макар».
Платонов продолжал упорно и плодотворно работать, несмотря на трудности. Осенью 1929 года он сделал первые записи к «Котловану», работал над несколькими киносценариями, написал серию очерков, былей и рассказов. В это время писатель объездил многие совхозы и колхозы Средней России и познакомился с жизнью советского крестьянства. Впечатления от увиденного легли в основу повести-хроники «Впрок», первую редакцию которой он создал в начале 1930 года. Однако журналы и издательства отклонили «Впрок», отметив наличие в повести интонации «ошибочного» «Усомнившегося Макара». Платонов переработал повесть, и в новой редакции она была опубликована в 1931 году журналом «Красная новь». Повесть-хронику «Впрок» и «Усомнившегося Макара» прочитал И.В.Сталин. В сводке секретно-политического отдела ОГПУ от 11 июля 1931 г. сообщалось о том, что Сталин прислал письмо в «Красную новь» из трёх слов: «Дурак, идиот, мерзавец» - это относилось к Платонову. На Платонова обрушился шквал критики, основную тональность которой определило слово «клевета» на «нового человека», на ход социалистических преобразований и на «генеральную линию» партии. Началась настоящая травля писателя, и Платонов вынужден был направить в редакции центральных газет письмо, в котором признал свои ошибки. Однако ни «Правда», ни «Литературная газета» не опубликовали письмо Платонова, так как в нём усмотрен был вызывающе иронический подтекст. «Противоречие между намерением автора явилось в результате того, что субъект автора ложно считал себя носителем пролетарского мировоззрения – тогда как это мировоззрение ему предстоит ещё завоевать. <…> Классовая борьба, напряжённая забота пролетариата о социализме, ведущая сила партии – всё это не находило в авторе письма тех художественных впечатлений, которых эти впечатления заслуживают» , - писал в письме Платонов. Текст письма впервые будет опубликован в журнале «Русская литература» лишь в 1990 году (№1).
В начале 1931 года Платонов завершил работу над «Котлованом». В июне-июле им будут написаны два письма – Сталину и Горькому. Ответа на письма не последовало. Зато огромный поток критических статей, в которых Платонова называли и автором «крамольной повести», и «агентом буржуазии и кулачества в литературе», нарастал. Писатель вынужден был уехать из Москвы. Он отправился в очередную командировку от Наркомата земледелия по колхозам и совхозам Поволжья и Северного Кавказа, откуда привёз материал для повести «Ювенильное море». 1 февраля 1932 года Платонов выступил с творческим самоотчётом о своей идеологической перестройке на собрании советских писателей. Он говорил о «прогрессивно нарастающей ошибочности» в своём творчестве и о том ещё, что масштабы «вредности» его мировоззрения критика ещё не оценила. Весьма примечательно признание писателя о том, что ему трудно «прекратить… этот поток произведений», поток, который не имеет «никакого интереса и пользы для революции» , и т.д. Оппоненты Платонова в своих выступлениях выразили крайнюю озабоченность в возможности идеологической перестройки писателя, указали на отсутствие новых политически выверенных произведений в его творчестве и указали на органически устойчивые черты платоновского мировоззрения, языка и стиля. Из донесения секретно-политического отдела ОГПУ от 13 января 1932 г.: «Платонов – писатель молодой, довольно одарённый, но чем-то крепко ущемлённый при советской эре. Я не удивился бы, если бы узнал, что родители Платонова были купцы, кулаки или офицеры. И что с ними поступлено сурово, так вражда Платонова в его произведениях хлещет из каждой буковки…» .
В 1932 году писателем была создана народная трагедия «14 Красных Избушек». В ней Платоновым было рассказано о страшных потрясениях русского села, о голоде крестьянства и всего народа в период «великого перелома». Трагедия впервые будет опубликована в 1988 году в журнале «Волга» (№1). Наступившая после публикации «Впрок» изоляция Платонова способствовала художественному взрослению писателя и рождению его монументального здания – романа «Чевенгур». В 1933 году Платонов приступает к работе над романом «Счастливая Москва». Из сводки секретно-политического отдела ОГПУ от 29 ноября 1933 г.: «… Платонов заговорил: Меня не печатают. И, вероятно, не будут печатать. Они, вожди, ко мне относятся так же, как я к ним. Я имею орден Кр<асного> знамени, который никогда не носил и не буду носить. Для меня их политика белыми нитками шита. Вождём можно всегда стать, отпусти себе грузинские усы и говори речи. Такие речи я могу говорить. А славу люди создадут. Молодые актёры делают так, в передние ряды театра сажают оболтусов, купленных за бесценок, и говорят <им> хлопать в ладоши, они усердствуют. Так и здесь. Я думаю, что хорошим писателем труднее быть, нежели наркомом, и думается, что поэтому они, сволочи, затирают меня. У меня установилась точка зрения, что к этим людям мне нечего идти и нечего просить. Это все луначарские, обжившиеся пустотой жизни и не хуже стрекоз, показывающие свои крылья. Беда их в недолговечности и не тянет меня к ним потому, что от меня еще не пахнет тленом, а я хочу жить» .
В 1931-1935 гг. Платонов работал старшим инженером-инструктором в Республиканском тресте по производству мер и весов при НКТП СССР (Наркомат тяжёлой промышленности). Он сделал много изобретений. Известно, что им были изобретены электровоздушный подшипник и электро-кварцевые часы. В марте 1934 года в связи с подготовкой к I Съезду советских писателей Платонов в составе группы писателей уехал в Туркмению. Как отмечала «Литературная газета», цель поездки заключалась в том, чтобы дать «первые опыты художественного изображения истории социалистического строительства республики». Как инженер и мелиоратор Платонов также входил в состав туркменской комплексной экспедиции Академии наук по изучению промышленности страны. Итогом данной поездки стали повесть «Джан», рассказ «Такыр», статьи «О первой социалистической трагедии», «Горячая Арктика», сценарии.
В начале 1936 года А.Платонова включили в состав нового писательского коллектива для создания книги о героях железнодорожного транспорта. Писателем будут созданы рассказы «Бессмертие» и «Среди животных и растений». Рассказ «Бессмертие» будет опубликован и получит высокую оценку писателей и критиков. А вот рассказ «Среди животных и растений» на собрании в Союзе писателей был подвергнут резкой критике за отход автора от «героического» материала.
В 1937 году в издательстве «Советский писатель» вышла книга рассказов Платонова «Река Потудань». Это была первая опубликованная книга писателя после 1929 года. Публикация совпала с активным периодом политических процессов 30-х гг. В поле зрения пристального внимания литературной критики попали те писатели, чьё творчество считалось политически неблагонадёжным. Особое внимание было уделено А.Платонову. В монографической статье А.Гурвича «Андрей Платонов» доказывалась ущербность художественного мировоззрения автора «Впрок» и «Реки Потудань». Платонов обвинялся в ревизии христианства. «Религиозное душеустройство» - такой диагноз поставил Гурвич платоновскому герою. Платонов ответил Гурвичу статьёй «Возражение без самозащиты» в «Литературной газете» . В статье Платонов, в частности, писал: «Пусть ответит тов. Гурвич (если он пожелает), какой критик и про какого писателя станет писать статью в том тоне пренебрежения, далеко выходящим за пределы необходимого и полезного, в каком он, Гурвич, написал про меня... Я бы тоже сумел ответить Гурвичу в его же стиле и интонации, но не стану этого делать, - не потому, что мы, очевидно, литературные противники, а потому, что мы с ним члены одного общества и одной страны» .
В это время писатель работал над новыми рассказами, сценариями, материалами к роману «Путешествие из Ленинграда в Москву в 1937 году». Сдача романа в издательство «Советский писатель» планировалась в июле 1938 года. В мае 1938 г. был арестован пятнадцатилетний Платон, единственный сын Платонова. Из донесения (секретно-политического) отдела главного управления государственной безопасности НКВД СССР от 27 февраля 1939 г.: «Писатель Андрей Платонов, после двух разговоров с ним писателя М.Шолохова, внушившего ему, что его малолетний сын приговорён к 10 годам, наверное, без всяких к тому оснований, - находится сейчас в чрезвычайно подавленном, растерянном состоянии. Он все время говорит только о рассказах Шолохова о массовых беззакониях, практиковавшихся органами НКВД, и о том, что, следовательно, Тошка страдает безвинно. Настроение это усугубляется тем, что Платонов не может никак получить справку о том, где находится сын, и подозревает, что он умер в тюрьме» . Однако, несмотря на слишком большие испытания, выпавшие на плечи писателя, он много и плодотворно работал и, пожалуй, не было в платоновской прозе столько света, как в его рассказах 30-х годов.
С 1938 года Платонов сотрудничал с Издательством детской литературы. Здесь в 1939 году вышла его книга «Июльская гроза». Для Центрального детского театра Платонов написал такие пьесы и сценарии, как «Избушка бабушки», «Добрый Тит», «Неродная дочь» и др. Однако ни одна из написанных пьес данного периода не была поставлена при жизни писателя. Вскоре были написаны книга статей писателя – «Размышления читателя» и «Николай Островский». Осенью 1939 года платоновские статьи подверглись самой жестокой критике на страницах журнала «Большевик». В итоге набор книги «Размышления читателя» был прекращён, а рукопись книги «Николай Островский» исчезла в архивах ЦК ВКП (б), куда она была затребована.
В начале 1941 года из лагеря был освобождён сын Платонова. Это стало возможным во многом благодаря содействию М. Шолохова, друга платоновской семьи. В это время М. Шолохов был депутатом Верховного Совета СССР. Вскоре Платонов вернулся к активной литературной деятельности и заключил договор с издательством детская литература на сборник рассказов «Течение времени». Однако война остановила издание книги, и многие литературные планы писателя были изменены. В 1942 году Платонова утвердили военным корреспондентом в действующую армию, и писатель уехал на фронт. Платонов, будучи военным корреспондентом, много и плодотворно работал. За время войны вышло четыре его книги: «Одухотворённые люди» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945). На страницах газет «Красная звезда», «Красноармеец» постоянно печатались его очерки и рассказы.
В 1943 году не прошла цензуру книга Платонова «О живых и мёртвых», а в 1946 году – книга «Вся жизнь». После публикации рассказа «Семья Иванова» («Возвращение») на писателя обрушился новый шквал критики. В начале 1947 года Платонову была возвращена рукопись книги «Вся жизнь», а из редакций журналов возвращались его рассказы с резолюцией: «Рассказ не пойдёт». Попытка писателя возобновить после войны творческие связи с Центральным детским театром, для которого он писал пьесу о Пушкине «Ученик лицея», была безрезультатной. В послевоенные годы Платонова поддерживал М. Шолохов. При его непосредственной поддержке вышли две книги сказок Платонова – «Башкирские народные сказки» (1947), и «Волшебное кольцо» (1949). В последние годы своей жизни писатель работал над пьесой-мистерией «Ноев ковчег». Пьеса осталась незаконченной. Виктор Боков вспоминал: «Шолохов и Леонид Леонов хлопотали перед министром здравоохранения об отпуске лекарства для лечения Андрея. Он уходил, таял. Лицо его чем-то напоминало лицо пророка. Я думал, что так же мог выглядеть больной Достоевский» .
Андрей Платонович Платонов умер 5 января 1951 года и был похоронен рядом с сыном Платоном на Армянском кладбище в Москве.
Основные вехи жизни и творчества
Бычков А.В. (Курск)
Андрей Платонович Платонов (настоящая фамилия – Климентов) родился 16 августа (28 августа по наст. стилю) 1899 г. в Ямской слободе города Воронежа.
В 1921 году в Воронеже вышла первая публицистическая книга А.Платонова «Электрификация». Это была небольшая брошюра, и её объём составлял всего 16 стр. В 1922 году в Краснодаре вышел платоновский сборник стихов «Голубая глубина». «Поэту-рабочему», «поэту-философу» становилось всё теснее в рамках несовершенного мира, и поэтому он бунтует против природных сил. Данный бунт Платонов ведёт очень последовательно: его журналистская, агитационная и поэтическая деятельность в газетах и клубах Воронежа была продолжением его занятий гидромелиорацией и электротехникой, которым он обучался в политехникуме, дабы реально доказать силу идей и знаний. Молодой Платонов видит возможность переустройства мира в сознательной деятельности человека . Пробуждение творческого сознания в тёмных «природных» человеческих массах как способ переустройства природы и мира – основная мысль его произведений данного периода. «Платонов – плоть от плоти и кровь от крови не только своего слесаря-отца, но и вообще русского рабочего. У него – как и у этого молодого гиганта, познавшего коллектив, машину, производство, но ещё не порвавшего с деревней, не освободившегося от «тяги к земле», - два перепева: фабричного гудка, потной работы, мускульной отваги, коллективного творчества, мощи Нового Города, с одной стороны, и поля, степи, голубой глубины, ржаных колосьев, «Мани с Усмани» (название стихотворения. – А.Б.) и большой дороги со странником Фомой – с другой» , - писал в предисловии к книге «Голубая глубина» Г.З. Литвин-Молотов, редактор издательства, известный партийный деятель, наставник воронежских пролетарских писателей.
Сборник стихов «Голубая глубина» в 1923 году в Москве была замечена В. Брюсовым, который выразил надежду, что «прекрасные обещания молодого пролетарского поэта дадут в будущем достойное осуществление» . Однако в это время А.Платонову пришлось отойти от активной литературной деятельности. В 1921-1922 гг. Платонов являлся председателем Чрезвычайной комиссии по борьбе с засухой в Воронежской губернии. «Засуха 1921 года произвела на меня чрезвычайно сильное впечатление, и, будучи техником, я не мог уже заниматься созерцательным делом – литературой» , - так написал он в автобиографии от 29 сентября 1924 года. Тем не менее, именно в это время рождались в художественном сознании писателя идеи и сюжеты, которые составили вскоре первый московский сборник прозы «Епифанские шлюзы» (1927), обративший на себя доброжелательное внимание Горького и заставивший заметить среди многих, входящих в литературу, молодого писателя из Воронежа. И всё же, в генерации писателей, пришедших в литературу в годы революции, Платонов, пожалуй, единственно, кто так надолго задержался с выходом во всесоюзную литературную жизнь. На рабочем столе воронежского «рабочего-философа» и известного производственника рядом со служебными записями, экономическими расчётами, чертежами к новым изобретениям лежали книги по древней истории и землепользованию, работы Маркса, Ленина, Троцкого, Бухарина и Бердяева, Фёдорова, Флоренского, пролетарская поэзия и томики Пушкина, Гоголя, Достоевского… Платонов внимательно изучал историю и литературу, потому что понимал, что без знания прошлого невозможно осмыслить настоящее и построить прочное будущее.
Давно замечено, что историчность писателя глубоко философична. Историческая действительность постоянно “питает” течение литературы, меняет её характер, обогащая новым содержанием. Тем не менее, говоря о событиях истории, русский писатель никогда не забывал о движении истории в её мировых масштабах . Философствующий писатель, каковым был Андрей Платонов, частное историческое событие всегда рассматривал в контексте определённой философской системы. Платоновед Лев Шубин писал: «Платонова и его героев волнуют кардинальные философские проблемы. Он смотрит на мир глазами трудящегося человека, мучительно и напряженно осмысляющего свою жизнь, своё место в ней, свои взаимоотношения с другими людьми и с природой – в труде, творчестве, создании механизмов и машин, при помощи которых люди усмиряют и направляют стихийные силы природы» .
Андрей Платонов являлся глубоко мыслящим и философствующим писателем. Он по-своему видел порядок и цель в общем историческом движении и совершенно конкретных его проявлениях. Он действительно прокладывал своё направление в русской литературе. В своих воспоминаниях об Андрее Платонове Август Явич, в частности, писал: «Мне запомнился вечер, когда Андрей Платонов, развернув ученическую тетрадь, исписанную просторным, отчётливым подчерком, читал свой философский реферат. Я вдруг точно впервые увидел его. Он удивительно как похож был лицом на молодого Достоевского с редким и длинным волосом на небритых щеках и подбородке и с живым блеском в глазах, когда он отрывался от рукописи и вопрошающе вглядывался в притихших слушателей. У него был большой лоб, и верхняя более выпуклая часть его нависала над нижней, поражая своей объёмной выразительностью... Смутно запомнил я содержание реферата, зато запомнилась поразительная разница между языком Платонова, в котором было всё своё, неповторимо платоновское, и трескучим обиходным языком тех, кто выступал в обсуждении реферата» .
Февраль 1926 года стал во многом переломным в жизни А.Платонова. На Всероссийском съезде мелиораторов он был избран в состав ЦК Союза сельского хозяйства и лесных работ, а в июне этого же года он вместе с семьёй (женой – Марией Александровной Кашинцевой и сыном Платоном) переехал в Москву. Через месяц его уволили с работы. В одном из неотправленных писем Платонов рассказывал о первых месяцах своей московской жизни так: «Я остался в чужой Москве – с семьёй и без заработка. На моё место избрали на маленьком пленуме секции другого человека… при полном отсутствии мелиораторов. Присутствовал один я!.. Чтобы я не подох с голоду, меня принял НКЗ (Наркомат земледелия. – А.Б.) на должность инженера гидротехника. <…> Одновременно началась травля меня и моих домашних агентами ЦК Союза (я по-прежнему жил в ЦД специалистов) … называли ворами, нищими, голью перекатной (зная, что я продаю вещи). У меня заболел ребёнок… я каждый день носил к Китайской стене продавать ценнейшие специальные книги, приобретённые когда-то и без которых я не могу работать… Так и закружилась моя судьба. Никто не хотел принять во мне участие, только инженеры из НКЗема сочувствовали и поддерживали меня, даже давая без отдачи деньги взаймы, когда я доходил до крайнего голода. Но они были совершенно бессильны…» . Осенью 1926 года Наркоматом земледелия Платонов был назначен заведующим отделом мелиорации Тамбовской губернии и уехал в Тамбов. Его жена, Мария Александровна Кашинцева, и сын Платон, родившийся в 1923 году, остались в Москве. Перед отъездом в Тамбов Платонов заключил договор с издательством «Молодая гвардия» на книгу избранных произведений.
Тамбов стал для Платонова «мёртвым домом». Здесь произошло становление нового мастера в русской литературе. В январе 1927 года Платонов закончил повесть «Эфирный тракт». Она далась ему трудно и мучительно. В январе же он закончил работу над «Епифанскими шлюзами», повестью о петровских преобразованиях русской жизни. В это же время им были написаны статьи по вопросам землепользования в России, философские эссе об искусстве, религии, науке, были проведены социально-экономические расчёты. Письма к жене помогают многое понять в сомнениях и тревогах писателя тех лет. «… Вновь охватила меня моя прочная тоска, вновь я в «Тамбове», который в будущем станет для меня каким-нибудь символом, как тяжкий сон в глухую тамбовскую ночь, развеваемый утром надеждой на свидание с тобой… Скитаясь по захолустьям, я увидел такие грустные вещи, что не верил, что где-то существует роскошная Москва, искусство и проза. Но мне кажется – настоящее искусство, настоящая мысль только и могут рождаться в таком захолустье…» , - писал Платонов в одном из писем жене. В первую неделю февраля Платонов начал писать «Город Градов», а 17 февраля закончил эти заметки командированного. Тамбов действительно стал в сатирической прозе писателя символическим «городом Градовым» - образом непроснувшегося мира косного сознания, миром духовного захолустья.
В марте 1927 года Платонов вернулся в Москву. До конца года будет тянуться судебная тяжба писателя, работника Наркомзема, за право занимать комнату в Доме специалистов. В сложной жизненной обстановке, исполненной скитаний и трудностей, им будет написана новая редакция «Города Градова» и создан цикл новых повестей: «Сокровенный человек», «Ямская слобода», «Строители страны» (первая редакция романа «Чевенгур»). Осенью 1927 года вышла книга повестей и рассказов «Епифанские шлюзы», в 1928 году – книга «Сокровенный человек», в 1929 году – «Происхождение мастера». Следует заметить, что решающую роль в публикации названных книг Платонова принадлежала Г.З. Литвину-Молотову, который в то время являлся директором издательства «Молодая гвардия». В 1929 году усилиями Молотова «Чевенгур» будет доведён до вёрстки. Однако к концу года все усилия опубликовать «Чевенгур» закончились ничем. Год «великого перелома» стал началом пристального внимания власти и литературной критики к стремительно ворвавшегося в литературу пролетарскому писателю Платонову. Поводом для этого послужили рассказы «Че-Че-О», «Государственный житель», «Усомнившийся Макар».
Платонов продолжал упорно и плодотворно работать, несмотря на трудности. Осенью 1929 года он сделал первые записи к «Котловану», работал над несколькими киносценариями, написал серию очерков, былей и рассказов. В это время писатель объездил многие совхозы и колхозы Средней России и познакомился с жизнью советского крестьянства. Впечатления от увиденного легли в основу повести-хроники «Впрок», первую редакцию которой он создал в начале 1930 года. Однако журналы и издательства отклонили «Впрок», отметив наличие в повести интонации «ошибочного» «Усомнившегося Макара». Платонов переработал повесть, и в новой редакции она была опубликована в 1931 году журналом «Красная новь». Повесть-хронику «Впрок» и «Усомнившегося Макара» прочитал И.В.Сталин. В сводке секретно-политического отдела ОГПУ от 11 июля 1931 г. сообщалось о том, что Сталин прислал письмо в «Красную новь» из трёх слов: «Дурак, идиот, мерзавец» - это относилось к Платонову. На Платонова обрушился шквал критики, основную тональность которой определило слово «клевета» на «нового человека», на ход социалистических преобразований и на «генеральную линию» партии. Началась настоящая травля писателя, и Платонов вынужден был направить в редакции центральных газет письмо, в котором признал свои ошибки. Однако ни «Правда», ни «Литературная газета» не опубликовали письмо Платонова, так как в нём усмотрен был вызывающе иронический подтекст. «Противоречие между намерением автора явилось в результате того, что субъект автора ложно считал себя носителем пролетарского мировоззрения – тогда как это мировоззрение ему предстоит ещё завоевать. <…> Классовая борьба, напряжённая забота пролетариата о социализме, ведущая сила партии – всё это не находило в авторе письма тех художественных впечатлений, которых эти впечатления заслуживают» , - писал в письме Платонов. Текст письма впервые будет опубликован в журнале «Русская литература» лишь в 1990 году (№1).
В начале 1931 года Платонов завершил работу над «Котлованом». В июне-июле им будут написаны два письма – Сталину и Горькому. Ответа на письма не последовало. Зато огромный поток критических статей, в которых Платонова называли и автором «крамольной повести», и «агентом буржуазии и кулачества в литературе», нарастал. Писатель вынужден был уехать из Москвы. Он отправился в очередную командировку от Наркомата земледелия по колхозам и совхозам Поволжья и Северного Кавказа, откуда привёз материал для повести «Ювенильное море». 1 февраля 1932 года Платонов выступил с творческим самоотчётом о своей идеологической перестройке на собрании советских писателей. Он говорил о «прогрессивно нарастающей ошибочности» в своём творчестве и о том ещё, что масштабы «вредности» его мировоззрения критика ещё не оценила. Весьма примечательно признание писателя о том, что ему трудно «прекратить… этот поток произведений», поток, который не имеет «никакого интереса и пользы для революции» , и т.д. Оппоненты Платонова в своих выступлениях выразили крайнюю озабоченность в возможности идеологической перестройки писателя, указали на отсутствие новых политически выверенных произведений в его творчестве и указали на органически устойчивые черты платоновского мировоззрения, языка и стиля. Из донесения секретно-политического отдела ОГПУ от 13 января 1932 г.: «Платонов – писатель молодой, довольно одарённый, но чем-то крепко ущемлённый при советской эре. Я не удивился бы, если бы узнал, что родители Платонова были купцы, кулаки или офицеры. И что с ними поступлено сурово, так вражда Платонова в его произведениях хлещет из каждой буковки…» .
В 1932 году писателем была создана народная трагедия «14 Красных Избушек». В ней Платоновым было рассказано о страшных потрясениях русского села, о голоде крестьянства и всего народа в период «великого перелома». Трагедия впервые будет опубликована в 1988 году в журнале «Волга» (№1). Наступившая после публикации «Впрок» изоляция Платонова способствовала художественному взрослению писателя и рождению его монументального здания – романа «Чевенгур». В 1933 году Платонов приступает к работе над романом «Счастливая Москва». Из сводки секретно-политического отдела ОГПУ от 29 ноября 1933 г.: «… Платонов заговорил: Меня не печатают. И, вероятно, не будут печатать. Они, вожди, ко мне относятся так же, как я к ним. Я имею орден Кр<асного> знамени, который никогда не носил и не буду носить. Для меня их политика белыми нитками шита. Вождём можно всегда стать, отпусти себе грузинские усы и говори речи. Такие речи я могу говорить. А славу люди создадут. Молодые актёры делают так, в передние ряды театра сажают оболтусов, купленных за бесценок, и говорят <им> хлопать в ладоши, они усердствуют. Так и здесь. Я думаю, что хорошим писателем труднее быть, нежели наркомом, и думается, что поэтому они, сволочи, затирают меня. У меня установилась точка зрения, что к этим людям мне нечего идти и нечего просить. Это все луначарские, обжившиеся пустотой жизни и не хуже стрекоз, показывающие свои крылья. Беда их в недолговечности и не тянет меня к ним потому, что от меня еще не пахнет тленом, а я хочу жить» .
В 1931-1935 гг. Платонов работал старшим инженером-инструктором в Республиканском тресте по производству мер и весов при НКТП СССР (Наркомат тяжёлой промышленности). Он сделал много изобретений. Известно, что им были изобретены электровоздушный подшипник и электро-кварцевые часы. В марте 1934 года в связи с подготовкой к I Съезду советских писателей Платонов в составе группы писателей уехал в Туркмению. Как отмечала «Литературная газета», цель поездки заключалась в том, чтобы дать «первые опыты художественного изображения истории социалистического строительства республики». Как инженер и мелиоратор Платонов также входил в состав туркменской комплексной экспедиции Академии наук по изучению промышленности страны. Итогом данной поездки стали повесть «Джан», рассказ «Такыр», статьи «О первой социалистической трагедии», «Горячая Арктика», сценарии.
В начале 1936 года А.Платонова включили в состав нового писательского коллектива для создания книги о героях железнодорожного транспорта. Писателем будут созданы рассказы «Бессмертие» и «Среди животных и растений». Рассказ «Бессмертие» будет опубликован и получит высокую оценку писателей и критиков. А вот рассказ «Среди животных и растений» на собрании в Союзе писателей был подвергнут резкой критике за отход автора от «героического» материала.
В 1937 году в издательстве «Советский писатель» вышла книга рассказов Платонова «Река Потудань». Это была первая опубликованная книга писателя после 1929 года. Публикация совпала с активным периодом политических процессов 30-х гг. В поле зрения пристального внимания литературной критики попали те писатели, чьё творчество считалось политически неблагонадёжным. Особое внимание было уделено А.Платонову. В монографической статье А.Гурвича «Андрей Платонов» доказывалась ущербность художественного мировоззрения автора «Впрок» и «Реки Потудань». Платонов обвинялся в ревизии христианства. «Религиозное душеустройство» - такой диагноз поставил Гурвич платоновскому герою. Платонов ответил Гурвичу статьёй «Возражение без самозащиты» в «Литературной газете» . В статье Платонов, в частности, писал: «Пусть ответит тов. Гурвич (если он пожелает), какой критик и про какого писателя станет писать статью в том тоне пренебрежения, далеко выходящим за пределы необходимого и полезного, в каком он, Гурвич, написал про меня... Я бы тоже сумел ответить Гурвичу в его же стиле и интонации, но не стану этого делать, - не потому, что мы, очевидно, литературные противники, а потому, что мы с ним члены одного общества и одной страны» .
В это время писатель работал над новыми рассказами, сценариями, материалами к роману «Путешествие из Ленинграда в Москву в 1937 году». Сдача романа в издательство «Советский писатель» планировалась в июле 1938 года. В мае 1938 г. был арестован пятнадцатилетний Платон, единственный сын Платонова. Из донесения (секретно-политического) отдела главного управления государственной безопасности НКВД СССР от 27 февраля 1939 г.: «Писатель Андрей Платонов, после двух разговоров с ним писателя М.Шолохова, внушившего ему, что его малолетний сын приговорён к 10 годам, наверное, без всяких к тому оснований, - находится сейчас в чрезвычайно подавленном, растерянном состоянии. Он все время говорит только о рассказах Шолохова о массовых беззакониях, практиковавшихся органами НКВД, и о том, что, следовательно, Тошка страдает безвинно. Настроение это усугубляется тем, что Платонов не может никак получить справку о том, где находится сын, и подозревает, что он умер в тюрьме» . Однако, несмотря на слишком большие испытания, выпавшие на плечи писателя, он много и плодотворно работал и, пожалуй, не было в платоновской прозе столько света, как в его рассказах 30-х годов.
С 1938 года Платонов сотрудничал с Издательством детской литературы. Здесь в 1939 году вышла его книга «Июльская гроза». Для Центрального детского театра Платонов написал такие пьесы и сценарии, как «Избушка бабушки», «Добрый Тит», «Неродная дочь» и др. Однако ни одна из написанных пьес данного периода не была поставлена при жизни писателя. Вскоре были написаны книга статей писателя – «Размышления читателя» и «Николай Островский». Осенью 1939 года платоновские статьи подверглись самой жестокой критике на страницах журнала «Большевик». В итоге набор книги «Размышления читателя» был прекращён, а рукопись книги «Николай Островский» исчезла в архивах ЦК ВКП (б), куда она была затребована.
В начале 1941 года из лагеря был освобождён сын Платонова. Это стало возможным во многом благодаря содействию М. Шолохова, друга платоновской семьи. В это время М. Шолохов был депутатом Верховного Совета СССР. Вскоре Платонов вернулся к активной литературной деятельности и заключил договор с издательством детская литература на сборник рассказов «Течение времени». Однако война остановила издание книги, и многие литературные планы писателя были изменены. В 1942 году Платонова утвердили военным корреспондентом в действующую армию, и писатель уехал на фронт. Платонов, будучи военным корреспондентом, много и плодотворно работал. За время войны вышло четыре его книги: «Одухотворённые люди» (1942), «Рассказы о Родине» (1943), «Броня» (1943), «В сторону заката солнца» (1945). На страницах газет «Красная звезда», «Красноармеец» постоянно печатались его очерки и рассказы.
В 1943 году не прошла цензуру книга Платонова «О живых и мёртвых», а в 1946 году – книга «Вся жизнь». После публикации рассказа «Семья Иванова» («Возвращение») на писателя обрушился новый шквал критики. В начале 1947 года Платонову была возвращена рукопись книги «Вся жизнь», а из редакций журналов возвращались его рассказы с резолюцией: «Рассказ не пойдёт». Попытка писателя возобновить после войны творческие связи с Центральным детским театром, для которого он писал пьесу о Пушкине «Ученик лицея», была безрезультатной. В послевоенные годы Платонова поддерживал М. Шолохов. При его непосредственной поддержке вышли две книги сказок Платонова – «Башкирские народные сказки» (1947), и «Волшебное кольцо» (1949). В последние годы своей жизни писатель работал над пьесой-мистерией «Ноев ковчег». Пьеса осталась незаконченной. Виктор Боков вспоминал: «Шолохов и Леонид Леонов хлопотали перед министром здравоохранения об отпуске лекарства для лечения Андрея. Он уходил, таял. Лицо его чем-то напоминало лицо пророка. Я думал, что так же мог выглядеть больной Достоевский» .
Андрей Платонович Платонов умер 5 января 1951 года и был похоронен рядом с сыном Платоном на Армянском кладбище в Москве.
Настроение: супер! 
Он был и остается - белая ворона в стае наших бывших и настоящих, купленных соколов пера!