Пушкин: зачеркнутый профиль, из записок В. Леви
Из записок психолога Владимира Леви о Пушкине. "О страданиях гения должен знать каждый – не чтобы его пожалеть, а чтобы понять себя, и не только себя.
Родители и взрослого Пушкина не опознают. Они стыдились сперва некрасивого маленького недотепы, потом беспутного повесы, крамольника, игрока, вечно безденежного. Ну стишки пишет, кому-то они нравятся…
Они не были чудовищами. Они были обыкновенными неплохими людьми. Заурядными. Суетными. Тоже страдающими и безумно одинокими, каждый по-своему. Не умели помочь ни себе, ни друг другу, ни своим детям. О гениальности сына их Александра, как и о гениальности вообще – ни малейшего представления.
Все как у всех – того лишь и хотели взаимоодинокие родители Пушкина: быть как все – в применении к обществу, к коему причислялись и которое называлось, в насмешку будто бы, высшим светом. Какой там свет. Темень, мгла человеческая. (И книга – не в свет выходит, а во мрак ночи летит…)
Медлительный, печальный, но быстроглазый малыш уже знал душою свою судьбу.
Может быть, ранняя рана отверженности и задумана была свыше для особой заряженности… Сам он об этом помалкивал.
Благодарная память обращалась к чудесной няне и к доброй бабушке – к счастью, не было безысходности в детском том одиночестве, было к кому прильнуть…"
Родители и взрослого Пушкина не опознают. Они стыдились сперва некрасивого маленького недотепы, потом беспутного повесы, крамольника, игрока, вечно безденежного. Ну стишки пишет, кому-то они нравятся…
Они не были чудовищами. Они были обыкновенными неплохими людьми. Заурядными. Суетными. Тоже страдающими и безумно одинокими, каждый по-своему. Не умели помочь ни себе, ни друг другу, ни своим детям. О гениальности сына их Александра, как и о гениальности вообще – ни малейшего представления.
Все как у всех – того лишь и хотели взаимоодинокие родители Пушкина: быть как все – в применении к обществу, к коему причислялись и которое называлось, в насмешку будто бы, высшим светом. Какой там свет. Темень, мгла человеческая. (И книга – не в свет выходит, а во мрак ночи летит…)
Медлительный, печальный, но быстроглазый малыш уже знал душою свою судьбу.
Может быть, ранняя рана отверженности и задумана была свыше для особой заряженности… Сам он об этом помалкивал.
Благодарная память обращалась к чудесной няне и к доброй бабушке – к счастью, не было безысходности в детском том одиночестве, было к кому прильнуть…"
Настроение: думаю