Без заголовка
Я возвращался домой.
На улице шел дождь. Он, кажется, и сейчас продолжает идти.
Мимо проезжали машины и троллейбусы, освещая меня светом своих фар, а в лужах переливались всеми цветами разноцветные огни разных витрин, умытых дождем и оттого казавшихся особенно чистыми сейчас.
В голове был сплошной белый шум, а способность сосредоточиться как будто исчезла совсем.
Проходя мимо старых домов, я, буквально на секунду, повернул голову и увидел тьму, которая смотрела на меня уставшими глазами. Она пыталась внушить мне и страх, и спокойствие одновременно.
Тем не менее, я продолжал свой путь, а мысли переключились на религиозную волну.
По правде сказать, иногда я отчаивался в попытках хоть как-то обрести Бога. Да и вообще, порой я просто не могу понять, как люди могут верить в Него.
Пришел домой промокшим до нитки и выгреб все из карманов.
Паспорт и страховой полис тоже оказались сырыми.
Дождь был виноват во всем, даже в "подмоченной репутации "Газпрома".
На улице шел дождь. Он, кажется, и сейчас продолжает идти.
Мимо проезжали машины и троллейбусы, освещая меня светом своих фар, а в лужах переливались всеми цветами разноцветные огни разных витрин, умытых дождем и оттого казавшихся особенно чистыми сейчас.
В голове был сплошной белый шум, а способность сосредоточиться как будто исчезла совсем.
Проходя мимо старых домов, я, буквально на секунду, повернул голову и увидел тьму, которая смотрела на меня уставшими глазами. Она пыталась внушить мне и страх, и спокойствие одновременно.
Тем не менее, я продолжал свой путь, а мысли переключились на религиозную волну.
По правде сказать, иногда я отчаивался в попытках хоть как-то обрести Бога. Да и вообще, порой я просто не могу понять, как люди могут верить в Него.
Пришел домой промокшим до нитки и выгреб все из карманов.
Паспорт и страховой полис тоже оказались сырыми.
Дождь был виноват во всем, даже в "подмоченной репутации "Газпрома".