Убейте это немедленно
Вчера и сегодня читал про несчастного иранского физика-ядерщика, который на днях принял ислам вследствие взрыва, устроенного какими-то неустановленными лицами. Вне всякого сомнения, неустановленные лица действовали не в рамках реализации собственных потребностей в содержательном досуге, но по наущению и при поддержке ещё менее установленных лиц. Также нет у меня сомнений в том, что неустановленные лица пытаются таким образом воспрепятствовать рецидиву северокорейского провала западных разведок, в результате которого Великий и Простой успел тайком создать себе бомбу, неблагодаря чему западные разведки обречены теперь до конца времён давать его стране бесплатный рис и конфеты.
В этой связи у меня возник вопрос, какое решение принял бы я на месте человека, отдавшего приказ взорвать этого физика. Этот вопрос – младший брат дилеммы о том, что ценнее – жизнь одного или жизнь многих, и где проходит граница между превентивным ударом ради блага миллионов и хладнокровным убийством невиновного человека.
Помните Сару Коннор, мать Ребеллиона? Она не смогла застрелить афроамериканского кибернетика, который должен был в будущем создать терминатора. Она знала наверняка, что он это сделает, знала, чем и когда именно всё кончится, и всё же не смогла его добить.
В нашем случае решение об убийстве ядерщика было принято на основании мнения группы аналитиков-экспертов, которые (будем надеяться) провели тщательный анализ разведданных и сделали допущение о том, что если ядерщик продолжит жить и работать, то у его страны где-нибудь через полтора года может появиться ядерное оружие, и это, в свою очередь, может привести к ядерному конфликту. А может и не привести. Готов побиться об заклад, что ни один из экспертов аналитиков не исключает возможности того, что после убийства одного-единственного физика ядерная программа Ирана не будет продолжена как ни в чём ни бывало, а то и с утроенной энергией – с учётом восточного менталитета и его склонности мстить за обиды.
Вот, рассмотрев все эти и многие другие вводные, некое неустановленное лицо приняло решение: физика убить.
Хотел бы я быть на месте этого лица? Ни в коем случае!
Хотел бы я быть на месте ядерщика – человека, отца, чьего-то сына, который за свою жизнь не обидел и мухи, и просто делал свою работу, а потом взлетел к небу в облаке дыма – да боже сохрани!
И, тем не менее, покопавшись внутри себя во всех этих мыслях, я понимаю следующее:
На месте Сары Коннор я не смог бы убить загорелого кибернетика. Даже зная, даже будучи абсолютно убеждённым в том, что оставив его в живых, я обреку на смерть миллиарды людей, включая и себя. Тем более я не смог бы убить этого физика, об опасности которого для человечества можно лишь гадать.
Но если бы устроили референдум или голосование, и предложили бы мне – одному из миллионов – высказать мнение, убить кибернетика или нет, то я проголосовал бы за убить. С учётом всех известных обстоятельств, ради спасения человеческой цивилизации. И совесть моя спала бы крепко после этого.
Когда по телевизору мне показывают бородатого душмана с калашом и кривым кинжалом, который курлыкает что-то угрожающее на своём гортанном языке, который одет не так, как я, который чужд непонятен мне ни в малейшей степени, и потом говорят, что вот такие, как он, сейчас паяют в своих безводных песках ядерную бомбу, которую, может быть, взорвут в моём городе, я ощущаю панику. Несмотря на все фильтры, на высшее образование, на все прочитанные книги, увиденные добрые фильмы и прослушанные в детстве сказки, я желаю крикнуть «Убейте это немедленно!»
Не кричу, но желаю крикнуть. А неустановленные лица ловят моё молчаливое одобрение на свои антенны, и, вооружившись поддержкой электората, жмут кнопки и спускают курки. И люди, не совершившие ещё никаких преступлений, умирают лютой смертью в прямом следствии моей впечатлительности по отношению к телевизору, и к моей невежественности по отношению к бородатым душманам, которые, возможно, вовсе не душманы, а пастухи, и калаши носят для охоты на пустынных козло-баранов.
Поразмышляв обо всём этом, я испытал стыд за прежнее своё отношение к таким делам. Превентивные убийства категорически недопустимы. Нельзя карать за то, чего человек ещё не совершил, сколь ни велика такая вероятность. Всегда есть шанс, что в последнюю минуту человек откажется от намерения совершить преступление, и этот шанс должен быть у него.
В противостоянии СССР с США правда была на нашей стороне, поскольку у США была наступательная военная доктрина, а у Союза – оборонительная. Мы готовились к удару возмездия, а они – к превентивному удару. С тех пор, кстати, на этом поле ничего не изменилось, их ПРО – это щит от ответных ракет.
Поэтому я поддерживаю Иран в его требовании о международном осуждении убийства их ядерщика, и больше не буду поддерживать правительства, допускающие превентивные убийства.
Такие дела.
В этой связи у меня возник вопрос, какое решение принял бы я на месте человека, отдавшего приказ взорвать этого физика. Этот вопрос – младший брат дилеммы о том, что ценнее – жизнь одного или жизнь многих, и где проходит граница между превентивным ударом ради блага миллионов и хладнокровным убийством невиновного человека.
Помните Сару Коннор, мать Ребеллиона? Она не смогла застрелить афроамериканского кибернетика, который должен был в будущем создать терминатора. Она знала наверняка, что он это сделает, знала, чем и когда именно всё кончится, и всё же не смогла его добить.
В нашем случае решение об убийстве ядерщика было принято на основании мнения группы аналитиков-экспертов, которые (будем надеяться) провели тщательный анализ разведданных и сделали допущение о том, что если ядерщик продолжит жить и работать, то у его страны где-нибудь через полтора года может появиться ядерное оружие, и это, в свою очередь, может привести к ядерному конфликту. А может и не привести. Готов побиться об заклад, что ни один из экспертов аналитиков не исключает возможности того, что после убийства одного-единственного физика ядерная программа Ирана не будет продолжена как ни в чём ни бывало, а то и с утроенной энергией – с учётом восточного менталитета и его склонности мстить за обиды.
Вот, рассмотрев все эти и многие другие вводные, некое неустановленное лицо приняло решение: физика убить.
Хотел бы я быть на месте этого лица? Ни в коем случае!
Хотел бы я быть на месте ядерщика – человека, отца, чьего-то сына, который за свою жизнь не обидел и мухи, и просто делал свою работу, а потом взлетел к небу в облаке дыма – да боже сохрани!
И, тем не менее, покопавшись внутри себя во всех этих мыслях, я понимаю следующее:
На месте Сары Коннор я не смог бы убить загорелого кибернетика. Даже зная, даже будучи абсолютно убеждённым в том, что оставив его в живых, я обреку на смерть миллиарды людей, включая и себя. Тем более я не смог бы убить этого физика, об опасности которого для человечества можно лишь гадать.
Но если бы устроили референдум или голосование, и предложили бы мне – одному из миллионов – высказать мнение, убить кибернетика или нет, то я проголосовал бы за убить. С учётом всех известных обстоятельств, ради спасения человеческой цивилизации. И совесть моя спала бы крепко после этого.
Когда по телевизору мне показывают бородатого душмана с калашом и кривым кинжалом, который курлыкает что-то угрожающее на своём гортанном языке, который одет не так, как я, который чужд непонятен мне ни в малейшей степени, и потом говорят, что вот такие, как он, сейчас паяют в своих безводных песках ядерную бомбу, которую, может быть, взорвут в моём городе, я ощущаю панику. Несмотря на все фильтры, на высшее образование, на все прочитанные книги, увиденные добрые фильмы и прослушанные в детстве сказки, я желаю крикнуть «Убейте это немедленно!»
Не кричу, но желаю крикнуть. А неустановленные лица ловят моё молчаливое одобрение на свои антенны, и, вооружившись поддержкой электората, жмут кнопки и спускают курки. И люди, не совершившие ещё никаких преступлений, умирают лютой смертью в прямом следствии моей впечатлительности по отношению к телевизору, и к моей невежественности по отношению к бородатым душманам, которые, возможно, вовсе не душманы, а пастухи, и калаши носят для охоты на пустынных козло-баранов.
Поразмышляв обо всём этом, я испытал стыд за прежнее своё отношение к таким делам. Превентивные убийства категорически недопустимы. Нельзя карать за то, чего человек ещё не совершил, сколь ни велика такая вероятность. Всегда есть шанс, что в последнюю минуту человек откажется от намерения совершить преступление, и этот шанс должен быть у него.
В противостоянии СССР с США правда была на нашей стороне, поскольку у США была наступательная военная доктрина, а у Союза – оборонительная. Мы готовились к удару возмездия, а они – к превентивному удару. С тех пор, кстати, на этом поле ничего не изменилось, их ПРО – это щит от ответных ракет.
Поэтому я поддерживаю Иран в его требовании о международном осуждении убийства их ядерщика, и больше не буду поддерживать правительства, допускающие превентивные убийства.
Такие дела.
Редактировано: 12 января 2012
|
Я прочла вашу колонку на Клерке, мне очень понравилось что вы пишете.
Скажите, пожалуйста, вы правда верите что что-то изменится? Или же вы просто констатируете факт своего несогласия? ЗЫ: простите, что написала не по теме Ирана, а о своём 
|
Кто знает, может быть, кто-то из них прислушается к доводам, и тоже изменит своё отношение к превентивным убийствам.