Александр Галич
40 лет назад, 21 августа 1968 года, советские войска и войска других стран Варшавского Договора были введены в Чехословакию. Объединенной группировкой (до 500 тыс. чел. и 5 тыс. танков) командовал генерал И.Г. Павловский. Цель операции — смена политического руководства страны и установление в Чехословакии лояльного СССР режима.
На следующий день Галич написал эту песню.
А еще через несколько дней, 25 августа 1968 года семь человек - Константин Бабицкий, Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Наталья Горбаневская - вышли на Красную площадь с плакатами “Позор оккупантам”, “За нашу и вашу свободу” и др. Пятеро из них были осуждены через два месяца по статье 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй). Файнберга отправили в психушку. Горбаневскую - она пришла на Красную площадь с грудным ребенком - не стали судить. Ее арестовали через два года, по делу "Хроники текущих событий".
А слова Галича - "Смеешь выйти на площадь?" так и стали ассоциироваться - не с Сенатской площадью, а с Красной
Петербургский романс
...Быть бы мне поспокойней,
Не казаться, а быть!
...Здесь мосты, словно кони -
По ночам на дыбы!
Здесь всегда по квадрату
На рассвете полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки!
Здесь, над винною стойкой,
Над пожаром зари
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Что пойди - повтори!
Все земные печали -
Были в этом краю...
Вот и платим молчаньем
За причастность свою!
Мальчишки были безусы,
Прапоры и корнеты
Мальчишки были безумны
К чему им мои советы?!
Лечиться бы им, лечиться,
На кислые ездить воды -
Они ж по ночам: "Отчизна!
Тираны! Заря свободы!"
Полковник я, а не прапор,
Я в битвах сражался стойко.
И весь их щенячий табор
Мне мнился игрой, и только.
И я восклицал: "Тираны!"
И я прославлял свободу,
Под пламенные тирады
Мы пили вино, как воду,
И в то роковое утро,
(Отнюдь не угрозой чести!)
Казалось, куда как мудро
Себя объявить в отъезде.
Зачем же потом случилось,
Что меркнет копейкой ржавой
Всей славы моей лучинность
Пред солнечной ихней славой?!
...Болят к непогоде раны,
Уныло проходят годы...
Но я же кричал: "Тираны!"
И славил зарю свободы! Повторяется шепот,
Повторяем следы.
Никого еще опыт
Не спасал от беды!
О, доколе, доколе,
И не здесь, а везде
Будут Клодтовы кони
Подчиняться узде?!
И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!
Где стоят по квадрату
В ожиданьи полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки?!22 августа 1968
На следующий день Галич написал эту песню.
А еще через несколько дней, 25 августа 1968 года семь человек - Константин Бабицкий, Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов, Виктор Файнберг, Наталья Горбаневская - вышли на Красную площадь с плакатами “Позор оккупантам”, “За нашу и вашу свободу” и др. Пятеро из них были осуждены через два месяца по статье 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй). Файнберга отправили в психушку. Горбаневскую - она пришла на Красную площадь с грудным ребенком - не стали судить. Ее арестовали через два года, по делу "Хроники текущих событий".
А слова Галича - "Смеешь выйти на площадь?" так и стали ассоциироваться - не с Сенатской площадью, а с Красной
Петербургский романс
...Быть бы мне поспокойней,
Не казаться, а быть!
...Здесь мосты, словно кони -
По ночам на дыбы!
Здесь всегда по квадрату
На рассвете полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки!
Здесь, над винною стойкой,
Над пожаром зари
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Что пойди - повтори!
Все земные печали -
Были в этом краю...
Вот и платим молчаньем
За причастность свою!
Мальчишки были безусы,
Прапоры и корнеты
Мальчишки были безумны
К чему им мои советы?!
Лечиться бы им, лечиться,
На кислые ездить воды -
Они ж по ночам: "Отчизна!
Тираны! Заря свободы!"
Полковник я, а не прапор,
Я в битвах сражался стойко.
И весь их щенячий табор
Мне мнился игрой, и только.
И я восклицал: "Тираны!"
И я прославлял свободу,
Под пламенные тирады
Мы пили вино, как воду,
И в то роковое утро,
(Отнюдь не угрозой чести!)
Казалось, куда как мудро
Себя объявить в отъезде.
Зачем же потом случилось,
Что меркнет копейкой ржавой
Всей славы моей лучинность
Пред солнечной ихней славой?!
...Болят к непогоде раны,
Уныло проходят годы...
Но я же кричал: "Тираны!"
И славил зарю свободы!
Повторяем следы.
Никого еще опыт
Не спасал от беды!
О, доколе, доколе,
И не здесь, а везде
Будут Клодтовы кони
Подчиняться узде?!
И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!
Где стоят по квадрату
В ожиданьи полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки?!
Редактировано: 21 августа 2008
