Kamysh-Burun

 К А М Ы Ш – Б У Р У Н

 (АРШИНЦЕВО)

Камыш-Бурун – это порт, а посёлок называется Аршинцево. В общем, то это пригород города-Героя Керчи. Не знаю, может уже к этому времени они и соединились, но в те, уже давние времена, из Керчи в Аршинцево ходили автобусы. Где-то минут сорок езды.

 


 Впервые в Камыш-Буруне я побывал во время своей практики на буксире «Ямал» летом 1967 года.

Заходили несколько раз, уже не помню по какой причине. Ну, а много раз уже был, во время своей работы на лихтере «Бея», летом 1969 года.

 Тут необходимо небольшое отступление. Я уже упоминал в рассказе о Бердянске, о гибели лихтера «Рокша» в 1968 году. До этой трагедии в командах лихтеров было всего два судоводителя – капитан и старший помощник. Ну, а после гибели лихтера и людей решили добавить ещё и второго помощника, чтобы полностью были охвачены вахты на мостике. Капитан нёс вахту с 08.00 до 12.00 и с 20.00 до 24.00,старпом с 04.00 до 08.00 и с 16.00 до20.00,а второй помощник свою вахту с 00.00 до 04.00 и с 12.00 до 16.00.Понятно, что это только на ходу.

 Вот я и попал на лихтер «Бея» вторым помощником, вскоре после того, как сдал экзамены на помощника капитана. Послали меня на подмену, пока штатный помощник был в отгулах. А тогда за эти места держались, потому, что, во-первых, всё время приходили в Жданов (Мариуполь), а во-вторых, на лихтерах платили 25% надбавки. Так называемые «гробовые», в агломерате была изрядная доля мышьяка, да и температура его, при погрузке, была около 800 градусов. В каютах была страшная жара, несмотря на то, что между трюмом и надстройкой постоянно лили забортную воду, пытаясь охладить палубу.

 Капитаном был Давид Беркович Шнирман. Тогда ему уже было далеко за пятьдесят. И капитаном он работал уже давно, на нормальных судах. Во время войны он работал капитаном на Дальнем Востоке, возил товары из Америки по Ленд-лизу. А на лихтер его загнали, потому, что он захотел выехать за границу. У него, на тот момент, были живы две богатых сестры. Одна была судовладелицей и обещала подарить ему одно судно, когда он выедет из Союза. Знал и идиш и иврит. Я неоднократно присутствовал, когда он слушал новости Израиля и переводил их мне. Так и не знаю, смог ли он выехать за границу. Через пару лет я работал на п/х « Василий Головнин». Капитан Коваленко Г.П. знал Шнирмана Д.Б. и хорошо о нём отзывался. На тот момент, его ещё не выпустили за границу.

 В 23.45 капитан приходил ко мне в каюту, будил со словами, - Возьмите фуфайку и ложитесь на столе в рулевой рубке. Если что, матрос разбудит. Но я на вахте не спал, болтал с матросом-рулевым. Хотя, по правде сказать, штурман на лихтере не нужен был вовсе. Лихтер то тянул морской буксир на стальном тросе. И мы совсем ничего не решали. А задача рулевого, который сидел на табуретке за небольшим штурвалом, была одна-рулить так, чтобы лихтер не рыскал. То есть не мотался из стороны в сторону.

 



 В Камыш-Буруне нас грузили часов пять максимум. Ну, ещё несколько часов уходило на оформление прихода-отхода, да на забор воды и топлива, если надо было. Топливо брали для дизель-генератора. В Жданове мы стояли не менее двенадцати часов. А то и поболее. Большинство из команды то были местные, ходили домой.

 Поработал я на лихтере «Бея» всего две недели, потом вернулся штатный помощник. А я вернулся в кадры, в резерв. То есть опять сидел на «биче». Вскоре меня загнали на т/х «Тихвин», гнать его на ремонт в Одессу. Ну, об этом я уже рассказывал в предыдущих опусах.

 Вскоре лихтера пустили на металлолом, а агломерат стали возить суда типа река-море, специально оборудованные под перевозку агломерата. На данный момент металлургические комбинаты используют, в основном, свой агломерат. По крайней мере, по морю его не возят. Да и Азовского пароходства уже давно нет…